Фаворит богини - Страница 140

140

— Умыл бы ты рожу, парень, а то на черта похож…

— Ты все правильно понял, служивый. Твоя жизнь мне не нужна. Ответишь честно на мои вопросы — и можешь валить на все стороны, даже золотишко сможешь прихватить, а его, я смотрю, порядком, да и доля приятеля тебе переходит.

— Спрашивай! Все как на исповеди расскажу, и даже про фрейлину Елены — Марию, — тут он хохотнул, — что от попа утаил — тебе расскажу.

— Где Роман Лакапин?

— Эта сука сбежала. — тут же ответил он, — Мы как раз с Муном — кивок головой в сторону трупа, — стояли у дверей кабинета, когда проходил совет. Посыльные летали, как угорелые, и не всегда плотно прикрывали двери. Из услышанного, могу сказать, что Роман с Иоаном и тремя тысячами наемников сейчас погрузились на галеры, и идут по Фракийскому проливу (Босфор) в Северное (Черное) море. Дальше через Халдею в Армянское царство. Еще много разговоров было про греческий огонь, и на что готов халифат, чтоб получить его тайну. Больше ничего не знаю. А мы с Муном решили, что если по-тихому избежать посадки на драмон, и вернуться сюда, то добычи хватит на всю жизнь, да еще и внукам останется.

— Ладно, живи. Меч твоего подельника поможет избавиться от пут. Прощай!

— Э… постой! Срежь веревки. Я с ними провожусь непонятно сколько! А если конкуренты?!

— Ну, значит, тебе следует поторопиться…

Пока я снимал предметы гвардейской экипировки с трупа, мародер, тюленем-калекой, активно сквернословя и помогая себе головой, добрался до «ключа» к свободе, и пыхтя, лег на меч спиной.

— Ну бывай, служивый!

Служивый только коротко дернул вспотевшим от напряжения лицом — он сосредоточен, ему не до меня. Уже нырнув в камин — чумазым, как черт, расхаживать по дворцу — только привлекать ненужное внимание, пришла в голову мысль.

— Стой! — мародер застыл, непонимающе глядя на меня, — Какая центурия сейчас охраняет центральные ворота?

— Должна была тринадцатая, но она на площади стояла, в центре… Вряд ли кто-то выжил. А кого поставили вместо них — не знаю.

В каморке Антония и с его помощью немного оттерся от сажи. Пока приводил себя в порядок, и нацепил на себя цацки гвардейца, сказал истопнику чтоб включал «сарафанное радио» дворца на полную катушку. К утру вся обслуга должна знать, что Роман сбежал и прихватил казну. После чего отправился в караулку, где располагалась бодрствующая смена (треть центурии), охраняющая центральные ворота. Предрассветную — собачью смену, возглавлял сам центурион. На мой стук двери караулки сразу распахнулись, и меня взяли в коробочку четверо стражей с обнаженными мечами.

— Спокойно, парни! Я из тринадцатой центурии, и сейчас моя вахта. — сказал я слегка пьяным голосом, — Я ждал своих ребят в казарме, но никто не пришел. Наверное, они уже здесь, а я немного опоздал…

Парни как-то разом растеряли служебное рвение, опустили мечи, а старший вздохнул, и убрав меч в ножны, положил мне руку на плечо, сказал.

— Нет больше твоей центурии, парень, вся полегла. Наша, сорок вторая, хоть и была с края, тоже лишилась шести парней. Если хочешь, я тебя провожу к нашему сотнику, везучие воины, такие, как ты, нам нужны. Думаю, договоритесь.

* * *

Сотник — крупный мужик лет тридцати с устрашающего вида лицом, украшенным широким шрамом — находился в отдельной небольшой комнате, видимо, специально отведенной для начальника караула. Когда Центурион обратил на меня внимание, оторвавшись от своих раздумий, я проторчал на пороге не меньше пяти минут.

— Мне все рассказали… Но думаю, тебя не было на августейоне (дворцовая площадь). Твою центурию сначала закидали булыжниками, потом сожгли, потом втоптали в мостовую. А ты наверно провалялся в схоларии (казарме) якобы с больным животом — я прав?

— Я был на площади. И то, что случилось, видел своими глазами… И еще я видел, что некоторые центурии рванули к воротам раньше, чем получили приказ к отступлению. Но твоя не такая — я прав?

Сотник молча встал и приблизился ко мне. На его пристальный взгляд мне было начхать, но когда он провел пальцем по моему подбородку, я моментально отбил его руку. Он как бы не обратил на это внимание, рассматривая свой палец.

— Сажа. А ведь не врешь! — наскоро протертое лицо неожиданно стало весомым аргументом, и избавило меня от дальнейших вопросов, — Предлагаю тебе стандартный контракт гвардейца — с ребятами, думаю, проблем не предвидится.

— Я согласен. А кто будет платить? — видя удивление в глазах центуриона, поспешно добавил, — То, что деньги буду получать от тебя — понятно. С кем контракт будет — с императрицей Зоей?

— Ты что, пьян?! — лицо гвардейца начало багроветь. — Ты что несешь?!

— Ну а с кем еще? Роман со своими сбежал, прихватив казну…

— Ты лжешь, собака!

Глаза сотника метали молнии, рука легла на рукоять меча.

— Эй, эй постой! — поднял я руки с открытыми ладонями на уровень груди. — Вы чего тут — все проспали? Уже вся дворня гудит как улей. Но им бы я не поверил. Пока шел сюда, встретил Муна — знакомец мой, из полутысячи, личной охраны императора, вот он мне все и рассказал.

— Что он тебе рассказал! — внешне центурион был уже спокоен, но руку с меча не убрал, — Но запомни, если соврешь…

— Да сказал, что Роман, все командование гвардией во главе с его сыном Христофором, полутысяча, где служил Мун, и первая тысяча Иоана, еще до полуночи погрузились на четыре галеры с полным экипажем и десантом, и задали стрекача. Ну, еще сказал, что Роман прихватил сокровищницу, и что уже сегодня к стенам дворца подойдет основная армия — тысяч пятьдесят, которая поддержала Зою.

140