Фаворит богини - Страница 76

Я.

По ощущениям, я уже секунд тридцать на вражеской палубе. Где наши?! А наших не наблюдалось, только чужие. Не было даже «Авроры», и мостика, с которого я десантировался — тоже не было. Покрутив головой, я все же обнаружил свое судно «пришвартованное» к корме нефа парой еще не срубленных «кошек». По сети, спущенной с борта шебеки, поднималось несколько наших бойцов. Первой карабкалась рыжая — ее я узнал по белому плюмажу на шлеме (весь свой доспех она слизала с моего, только плюмаж выбрала белый), который сейчас свисал, как мокрая мочалка. Заминка в пару секунд пока я крутил головой в поиске своих, дала противнику возможность обложить меня плотным кольцом, если не считать направления — за борт. Сигать за борт не хотелось — как ни оправдывай себя, но по любому выходило, что струхнул. Ладно, оставим этот вариант на крайний случай — только вот куда уж крайней, если через секунду на тебя набросится полтора десятка туловищ, вооруженных острой сталью. Полтора десятка туловищ, надо сказать, опасались больше стрелков, которые прикрывали меня — поэтому кормовая группа держала свои щиты сбоку, а носовая перед собой. К слову — щиты и тех, и других, были похожи от застрявших в них стрел на ежей. Ну, раз меня почти не видят носовые, закрытые щитами — ударим по ним. Разбежавшись на пяточке в три метра, ухватившись рукой за ванты грота, ударил двумя ногами в верхнюю треть двух щитов носовой команды. Лучше б я сиганул за борт. Сбитые мною с ног, пара бойцов даже не смогли толком упасть в этой толкучке, к которой тут же присоединились подоспевшие сзади кормовые. А я, оказавшись в центре этой свалки, состоящей явно опытных бойцов, лишился всякого маневра. Одно радовало — как и я, они не могли применять свой холодняк. Радость была недолгой — сразу несколько вражин блокировали мои движения, ухватили за руки, шлем, щит, детали амуниции — и начали валить на палубу. Все мои трепыхания затихали по угасающей. Общий вес над моей тушкой нарастал, и вскоре превысил мои атлетические возможности — и я оказался прижат к палубе. В это время произошли следующие события — до меня донеслась команда Касима — «Уоздух!». Орал он явно через рупор, потому что вся наша куча от мощной вибрации его голоса ощутимо вздрогнула. Что означало — через секунду по вражеской палубе ударит картечь, и все наши на враждебной территории должны по этой команде моментально рухнуть на палубу, и по возможности прикрыться щитами от рикошета — как и отрабатывалось, или нырнуть за крепкие элементы надстройки. Я как понимаете, эту команду пусть не по своей воле, но выполнил. С секундной паузой по нашему скоплению ударило два залпа картечи. Двадцать с небольшим метров, разделяющее орудие с мишенью, дало минимальный разброс и максимальную поражающею силу свинцовым шарикам. Практически все картечины ударили по нашему с врагом сосредоточению, ощутимо встряхнув даже меня, лежащего в основании пирамиды, вызвав гвалт диких вскриков и хрипов. Второй удар я только почувствовал — шумовые эффекты уже слились с первым. Давление на мою тушку мгновенно ослабло, что дало мне возможность встать на корячки, или пользуясь борцовским термином — в партер. И тут кто-то бьет меня в пятую точку, в самый копчик — бл… как же больно. От этой вспышки боли сдетонировала вестница вхождение в ускоренное восприятие действительности, моя сверхновая звезда. Наступила полная глухота, все предметы приобрели небывалую яркость и контрастность, и время вокруг замедлилось. Включился боевой транс. Все, бл… вы сами напросились — вынимаю из ножен, закрепленных на предплечье, стилет — поехали. Старый индус продавший его, был прав — кольчуги он протыкал, как тряпки. Нанося удары со скоростью не менее двух ударов в секунду, вскоре расчистил свое жизненное пространство от живой плоти. Еще рывок — и сбросив себя пару тел, я на ногах — в левой руке стилет, правая сама ухватила удобный топорик с шипом на манер ледоруба — только режущая кромка не поперек, а вдоль древка. С этим нехитрым оружием не составило труда за пару секунд сразить, а точнее, добить чудом оставшуюся на ногах после попаданий картечи и стрел троицу. Быстрый взгляд на поле боя прояснил ситуацию. Со стороны кормы продолжают осторожно выдвигаться, пригибаясь ниже фальшборта и прикрываясь щитами, бесконечные (Мы что, на десантный транспорт напали?!) воины противника — а вот на баке они похоже почти закончились. Значит, нам туда дорога. Сама собой в голове заиграла песня Верещагина из фильма «Белое солнце пустыни» — я поймал кураж.

— Ваше благородие, госпожа разлука,
Мы с тобой друзья давно, вот какая штука.

Четыре противника, прикрывающие лестницу на бак, стали очередной моей целью. Переть на них буром я не стал, а снова запрыгнув на крышку трюма, тут же сиганул с него вниз, слева от группы, и атаковал четверку с фланга. Между комингсом трюма и баком пряталось еще несколько бездоспешных человек — видимо, матросня, которую я трогать не стал.

— Письмецо в конверте, погоди — не рви….
Не везет мне в смерти, повезет в любви.

Такого финта от меня не ждали, или не смогли разглядеть, прячась за ростовыми щитами. Взмах топора — и первый оказавшийся ко мне левым боком, сразу лишился предплечья, которое удерживало щит. Укол стилета под подбородок избавил беднягу от переживаний по поводу инвалидности. Второй получил клевцом топора, который целиком вошел в затылочную часть шлема. Вырвать топор удалось только со шлемом, и судя по огромной дыре в голове, с приличным куском черепа. Освободить топор от довеска не удалось, пришлось его бросить.