Фаворит богини - Страница 72

Среди неплохих специалистов нашлись и двое уникумов — это Валид — кузнец-оружейник, и Дари — аптекарь. Когда ко мне на собеседование подошли два кузнеца-оружейника, я подумал, что это отец с малолетним разжиревшим сыном, но оказалось что сам оружейник — карлик, а якобы его отец — помощник, молотобоец, притом умственно отсталый. Валид был первым сыном знаменитого дамасского кузнеца-оружейника. Когда парню исполнилось десять лет, случилось несчастье — во время озорного «похода» по садам соседей с такими же пацанами, он сорвался с высокого дерева. Падение оказалось крайне неудачным. Пролежав две недели в горячке, молодой организм пошел на поправку, но расти вверх перестал. Вскоре умерла мать, и старшей на женской половине, а потом и в доме, стала младшая жена отца. Новая старшая жена гнобила и колотила своего пасынка за любую провинность, а когда стало заметно уродство, то ему и вовсе житья не стало. Тогда Валид перебрался жить в кузню. Там он и жил, и работал, постигая вершины мастерства, полностью замкнувшись в себе следующие двадцать лет. Кузнечное дело стало для него работой, развлечением и увлечением. Единственным другом, если его можно так назвать, стал слабоумный сын водоноса Али, который каждый вечер приходил в кузницу и как зачарованный смотрел на огонь и на работу Валида. Когда отец умер, мачеха продала кузню, и тридцатидвухлетний Валид оказался на улице. Следующие два года кузнец и его помощник Али скитались по стране, перебиваясь мелкими заработками, пока на задворках александрийского рынка в их жалкую лачугу-мастерскую не забрел Умар. Валида сразу же под свое крыло взял Дед, а я занялся аптекарем Дари. Седобородый фанат своего дела перебрался в Александрию из Медины, где его хотели судить за колдовство по ложному доносу его менее успешных конкурентов. Шансов на справедливый суд, учитывая сумму подношения со стороны конкурентов, не было. Так что пришлось выбирать бегство, как единственный шанс уберечь свою голову. Его, под свое крыло взял я. Те рецепты ядов и лекарств о которых Искандеру поведала Самайра, и то что я узнал на лекциях в меде, мне пришлось диктовать Дари неделю. Далее им, со своими перегонными кубами, весами, пропорциями, и прочими химикалиями, занялся Дед.

* * *

Месяц пребывания в Александрии ознаменовался сразу тремя событиями. Первое — была спущена на воду «Аврора». По поводу шлифовки и полировки корпуса зам постарался — как Дед выразился — прям как итальянская мебель «тосато», которая поставляла корпусную мебель для его элитных яхт. Сама «Аврора», приобретя бушприт и увеличив длину мачт, как-то сразу стала элегантней и красивей, что по словам Деда однозначно плюс к ее целесообразности. После спуска на воду еще неделю разносили и крепили балласт, ставили паруса и бегучий такелаж. В этих манипуляциях уже принимали участие члены будущего экипажа судна, которых подобрал Касим и Умар — при моем контроле, разумеется. Ходовые испытания прошли на ура, и я, используя память Искандера, не припоминал такой резвости судов даже при самых сильных попутных ветрах, что и подтвердили новые члены команды. Для окончательной проверки я решил устроить гонку с военной галерой ВМФ Халифата, которая, по словам Умара, в скорости не уступала византийским драмонам. Для большей мотивации капитану самой быстрой из галер, охраняющих Александрийский порт, было предложено пять динаров за участие и еще двадцать за победу. Услышав о деньгах, капитан галеры перестал зевать и разговаривать с нами через губу. А когда узнал об условиях регаты и об вознаграждении за победу, и вовсе повеселел. Условия были простыми — выходим из бухты и делаем круг диаметром примерно в два фарса (12 км.). Так получится проверить ход на всех ветрах, от попутного, до встречного, когда идти придется галсами. Фора, которую галера при старте давала «Авроре», составляла примерно два полета стрелы, и выбор начального курса оставался за нами. Понятно что я выбрал курс относительно ветра, крутой бакштаг — самый быстрый для нашего судна. Военные не возражали — все понимали, что в противном случае регата закончилась бы, практически не начавшись. Наши суда лежали в дрейфе, когда шлюпка достигла точки примерно в четырехстах метрах от нас, поравнявшись с которой, галере подавался знак — и гонка-преследование начиналась. По ощущениям, на полную скорость вышли преодолев три четверти расстояния, предусмотренного форой. А когда достигли контрольной шлюпки — стартовала галера. Старт был впечатляющим! Сотня весел одновременно вспорола водную гладь поднимая пену, еще мгновение — и весла в воздухе, синхронно, как крылья птицы делают взмах, и вновь ложатся на воду. И десятка взмахов не проходит, как начинают надуваться паруса. Вот это выучка! Еще десятков семь взмахов, и я не успел глазом моргнуть, как крылья-весла исчезли, а значит паруса поймали полный ветер, и галера развила скорость не менее десяти узлов — максимальную для работы с веслами. При более быстрых скоростях гребцы были не эффективны — выматываясь в хлам и только тормозили движение судна (попробуйте грести на моторной лодке). Моему экипажу особенно некогда было следить за преследователем, но и мимолетных взглядов хватало, чтобы повысить их энтузиазм — галера заметно отставала, притом дистанция продолжала увеличиваться с каждой минутой, несмотря на переход на менее выгодные курсы относительно ветра. Когда же ветер стал встречным и мы перешли на крайние галсы, всем уже стало понятно, что галере нас не догнать — разрыв увеличился до десятка полета стрел, и к финишу должен удвоиться. Это стадо понятно и капитану галеры. Он не стал понапрасну гнобить своих людей, а объявил учения законченными, и под парусами взял курс на бухту. Отшвартовались мы почти одновременно. Не дожидаясь трапа, я спрыгнул на причал и устремился к галере. Гонка — гонкой, но когда я поинтересовался у Умара где можно приобрести самые точные карты и лоции, он сказал, что самые точные у военных, но их никак не приобрести. Поэтому бросать наметившиеся связи с капитаном, через которого можно получить поистине бесценный для нас ресурс, было бы верхом попустительства. Разыграв из себя глуповатого баловня судьбы, я еще не достигнув капитанской каюты бурно изображал радость от победы и приглашал всех встречных мной офицеров отпраздновать состоявшеюся регату вечером в заведение Кира, за счет победителя, разумеется. Алим — капитан галеры при моем появлении не счел нужным скрывать своего раздражения, да и было бы перед кем. Я его понимал — кому будет приятно наблюдать счастливую рожу победившего его сопляка, да еще и терять практически уже свои деньги. Однако, приглашение пышно, с девочками, отпраздновать регату, значительно повысило настроение капитана — халява она и в Африке халява, тем более, что за моряками пуританства испокон веков не наблюдалось. А дополнительный бонус в пять динаров смыл последние негативные эмоции от проигрыша. Я думал что мне придется уговаривать Алима взять деньги и даже заготовил речь — какое большое удовольствие…. бла-бла-бла, но нет — он взял без уговоров.