Фаворит богини - Страница 27

Уставший от длительной скачки юноша в надежде по-человечески отдохнуть и перекусить остановился на постоялом дворе с корчмой в небольшой деревушке. Хозяина нашел в почти пустом обеденном зале. Договариваясь о постое заметил как вдруг напряглось лицо мужчины и забегали его глаза. Он понял что опознан но не подавая вида продолжал беспечно разговаривать с хозяином. Во время беседы достал платок и прортер лицо — день действительно был жаркий. Когда почтенный гвардеец со шрамами на лице — следами былых сражений — отправился в свою комнату куда попросил доставить поздний обед, хозяин и думать забыл о каком-то туге. Уже в комнате парень выяснил у него интересную деталь — в соседнем номере проживали четверо охотников за его головой. Днем они рыскали по окрестностям а ужинали и спали здесь. Пузырек со снотворным перекочевал в руки хозяина — ужин с начинкой ловчим обеспечен. Навестив соседей под утро Искандер связал и засунул кляп в рот троим, труп четвертого уже остыл. Видимо желудок совсем еще молодого парня воспротивился оказавшейся в нем отраве и он захлебнулся собственной рвотой так и не проснувшись. Ничего нового «охотники» не рассказали, разве только то что вознаграждение за его голову удвоили. «— А ведь они не отстанут, повысят награду если надо еще и найдутся охочие до денег которые будут упорно искать его и на территории Индиры и найдут — всем глаза не отведешь. «Юноша задумался, его взгляд остановился на трупе, глаза которого уже облепили жирные мухи. «— Вы хотите получить Тарика — вы получите его труп!»

Рано утром в ближайшую от деревни рощу въехала четверка ловчих на лошадях, пятая лошадь везла какой-то тюк. В тюке лежал побритый на лысо (у ловчего волосы были черней ночи) труп переодетый в одежду Искандера в которой тот засветился перед стражей в момент бегства из дома раджи. Из спины трупа в районе сердца торчала обломанная возле самого тела стрела. Также пришлось, расстается со старой румалой и частью своего характерного для туга-ассасина, арсенала. Ужинали ловчие уже в другой харчевне расположенной в городке через который лежал их путь в Наланд где удачливых охотников дожидалось вознаграждение за убийцу. Хозяину харчевни прошлось несколько раз выслушать историю бравых ловчих, которые невзирая на смертельную опасность сумели обезвредить матерого убийцу заплатив за это жизнью своего товарища. Через неделю пути до Наланда от трупа останется зловонная разложившаяся непригодная к опознанию субстанция — жара и личинки мух сделают свое дело. Доказательством могут послужить только вещи Искандера и слово охотников которое они подтвердят даже под пыткой.

А между тем юноша в одежде простолюдина уже двигался по территории царства Индиры III. По дороге он присоединился к группе беженцев из приграничных мест и растворился среди безликой толпы. Часть беженцев двигались до каких-то определенных мест надеясь найти приют у дальних родственников, остальные останавливались в каждом поселение согласные на любую работу за кров и еду и не найдя ее отправлялась дальше. В одной из таких деревень парню повезло — его взяли помощником горшечника. За предоставленные кров (место в сараюшке) и пищу (постная каша три раза в день) ему предстояло таскать и месить глину, носить и рубить дрова для обжига а в базарные дни носить готовую продукцию на рынок. Ни о какой жестокой эксплуатации и речи ни шло — сам горшечник работал не меньше а его стол мало чем отличался от «разносолов» юноши. Два месяца проведенные в этой деревне добавили в копилку юноши профессию «подмастерье горшечника» и позволили переждать намеченный им срок в относительном комфорте и безопасности.

Настала пора возвращаеться в храм. Для этого Искандер выбрал наиболее безопасный путь — по морю. До восточного побережья он добрался в составе каравана в который нанялся охранником — скоростная стрельба из лука сильно впечатлила главного караван-баши. Морское путешествие от Пури до Каликута проходило на машаве (судно до десяти метров длиной для прибрежного плаванья), капитана которого десять золотых пагод примирили со странностью пассажира и необходимостью выгребать против ветра. Загружаясь в Каликуте товарами для обратного рейса ни капитан ни члены команды не помнили какого пассажира они сюда доставили. Последующие две недели пятимесячного пути до храма проходили вполне штатно если не считать обуревающих парня чувств. — Как встретят храмовники своего героя, как обмануть Всевидящего и удачно сбежать с сокровищами. Открывшаяся картина в конце пути снимала все эти вопросы — Храма и монастыря больше не было. Обугленные развалины и пепелище — это все что осталось от них.

* * *

Махипала I полновесной монетой отплатил за смерть родственника. Да и не мог он поступить иначе. Многочисленные отпрыски династии Пратихара тоже метившие на трон могли истолковать это как проявление слабости что неминуемо возобновило бы попытки передела власти. Поэтому параллельно розыску убийцы шли задержания, начиная от рядовых тугов до самих смотрящих. Лучшие дознаватели при помощи самых изощренных пыток по крупицам собирали информацию позволяющею выходить на все новых и новых фанатиков. Как известно «ищущий да обрящет» и удача в лице адепта-резидента знавшего дорогу к храму и сломленного пытками была им наградой. Десятитысячный экспедиционный корпус усиленный боевыми слонами в обстановке строжайшей секретности немедленно был отправлен в путь. В это же время отряд самых опытных ловчих с проводником-предателем ускоренным маршем направился к тайной тропе. Их задача — перехват возможных гонцов секты двигающихся в обоих направлениях. На расстоянии дневного перехода колонна карателей разделилась на несколько отрядов чтобы плотным кольцом окружить неприятеля и лишить его возможности отступления. Еще через день начался штурм. Сектанты сражались отчаянно, но что они могли сделать против двадцатикратно превышающей их регулярной армии. Пока шло сражение все женщины с детьми заперлись в храме, облились лампадным маслом и устроили джаухар (массовое ритуальное самосожжение). Вскоре деревянная конструкция кровли тоже занялись огнем, и храм превратился в огромный полыхающий костер. Пленных гвардейцы не брали, и неважно кто им попадался — раненый или убитый — все туги обезглавливались а все постройки монастыря после обыска поджигались. Из более чем восьми сотен обитателей храма не выжил никто. Армия после победоносной битвы отправилась в места дислокации а ловчие безрезультатно просидевшие еще месяц в засадах отправились на поиски новых наймов. Юноша вернулся в храм двумя месяцами позже.