Фаворит богини - Страница 184

184

— Во первых, я не совершал никаких преступлений! А…

— Что?! — перебила меня Зоя, обращаясь к Клеарху, — Ты направил дромон на перехват «Авроры»?

Пока сбитый с мысли префект собирался ответить, я, прикрыв глаза, будто цитирую по памяти, бодро заговорил.

— Два наиболее боеспособных дромона оперативных сил таможни, — «Ветреный» и «Заря», укомплектованные полными экипажами, и усиленные дополнительными абордажными командами, еще засветло выдвинулись на перехват «Авроры».

Проговорив это, я замолчал. Пауза затянулась, Углеокая первая поняла, что продолжения не последует, и тяжело вздохнув, спросила.

— Что с моими кораблями?

— На дне! Что еще с ними может быть? — пожав плечами, насколько мне позволяли узы, добавил, — Экипажи тоже там.

— Да что вы, императрица, слушаете этого…

— Скажи мне, Клеарх! — тут же перебила его разъяренная Зоя, — Разве дромоны, которые ты послал — вышли не засветло?! Их названия не «Ветреный» и «Заря»?! Может, их команды были неполными?! Молчишь! За самоуправство ты будешь обязан выплатить в казну стоимость всего утопленного имущества, до последнего гвоздя! До последнего ремешка на сандалах матросов! Все полностью! — еще не избавившись от рычащих ноток в голосе, продолжила, — В чем ты обвиняешь Александра?

— Видите перстень на правой руке своего бывшего секретаря, с виду дешевый. Вы, августа, должны были его видеть и раньше. — дождавшись утвердительного кивка Углеокой, Клеарх продолжил, — Этот перстень может носить только коронованный лидер преступного мира. А за это только одно наказание — смертная казнь!

Самодовольство просто сочилось из префекта, Дионисий всем своим видом одновременно выражал порицание и сожаление. Зоя выглядела, как немой вопрос. Отрицать очевидное не имело смысла, поэтому я, ничуть не смутившись, ответил.

— А что в этом удивительного?! Мне пришлось это сделать в рамках плана освобождения императрицы, и изгнания узурпатора Романа! — видя непонимание в глазах присутствующих, пояснил, — Я не нашел другого решения, как поднять беднейшие районы города на штурм дворца. Вся эта публика подчиняются только криминальным авторитетам, и не будь я им — все усилия были бы бессмысленны.

Немая сцена, открытые рты. Первым на этот раз пришел в себя префект.

— Вот так просто! Захотел стать королем преступного мира — и стал?

— Во первых — не просто, и не королем, а авторитетом. Во вторых — если у тебя найдется свободные сто тысяч солидов, то и ты на полгода можешь стать подобным авторитетом. — конечно, я врал — но делал это уверенно и складно, выдавал прям как на духу, — Ну и конечно, ты должен знать, кому дать деньги, и кроме того, у тебя должны быть надежные поручители. Если это все, то мне пора…

— Нет, не все! — торжественно произнес Дионисий, — Ты обвиняешься в ереси, и сатанизме. И тому есть неопровержимые доказательства! — с этими словами святоша вытащил откуда-то из-за пазухи свернутый лист бумаги, — Нашими братьями была выявлена секта сатанистов. Эта икона, изображающая диаволиц, занимала главное место на их алтаре. Узнаешь?! Как не узнать — это был мой дружеский шарж на рыжих, где я пририсовал им рога, копыта, и остальные атрибуты дьяволиц.

— Тая, твоя горничная — дочь тайного сатаниста из этой секты. Под пыткам она призналась, что нашла это в твоем кабинете!

Тая, хрупкий цветочек, улыбчивая и большеглазая, взяла выброшенный и скомканный лист бумаги, что наверно представляло для небогатых людей ценность…

— Что с ней?!

— Не знаю. Но тебе надо бы поинтересоваться, что будет с тобой. И…

— Что с ней?!

Жуткое бешенство овладело мной, своего голоса, точнее хриплого рыка я не узнал. Жалостно заскрипело кресло, захныкал Аврелька, патриарх сделал шаг назад, а конвоир, поначалу растерявшись, поднес наконечник копья к самым моим губам.

— Да не знаю я! — видно что моя ярость напугала Дионисия — похоже, святоша не врет, — После того, как выяснилось, что дочь одного из сатанистов — твоя горничная, ее забрал Клеарх.

— Она очень упорствовала. — в ответ на мой сверлящий взгляд, с ухмылкой сказал префект, — Рассказала бы все сразу — осталась бы жива.

Дикая ярость после этих слов уступила место холодной целеустремленности — Клеарх должен умереть, мучительно и в ближайшее время. Обычно ярость воспламеняла в моем мозгу сверхновую, что как ядерный реактор наполнял меня жгучей энергией. А тут вдруг абсолютный минус, который сделал мои нейроны и аксоны (нервные клетки) сверхпроводимыми, ускоряя мое восприятие и мысли.

— Не стоит так напрягаться, служивый, а то ненароком испортишь воздух, а с нами императрица. И отодвинь свою палочку подальше. — обратился я к конвоиру, и тут же перевел взгляд на святошу, — То, что ты и сатанисты посчитали иконой, была просто шутка над принцессами. Я нарисовал их такими, чтобы пошутить, но потом это показалось мне дурацкой затеей, я скомкал лист и выбросил в мусор. Скажи, святоша — твои иконописцы, после того как пишут икону Христа, ломают ее через коленку и выбрасывают на помойку, как это сделал я со своей? — от такого дикого святотатства Дионисий только открыл рот, но ничего не сказал, — И еще — мне интересно, если ты и в правду посчитал мою мазню сатанинской иконой, почему ты носил ее возле самого сердца? Да, и антихрист больше похож на тебя — козлобородого! Вот с кого сатанинскую икону писать… А вместе с тобой изобразил бы префекта в образе Веельзевула (Веельзевул в христианской религии — один из злых духов, подручный дьявола) этот так вообще — вылитый.

184