Фаворит богини - Страница 117

117

В предвкушении скорой мести, Агапит быстро, почти бегом, расчистил место во дворе для поединка, растащив весь хлам по углам. Скинул хламиду, обнажив свой впечатляющий торс, принял правостороннюю борцовскую стойку и пригласил меня к поединку. Я неуверенно вышел в импровизированный круг, застыв в ожидании. Поскольку я нападать не собирался, Агапит сделал первый ход — соответственно, правой ногой, при этом правой рукой попытался схватить меня за загривок. От загребущей руки я увернулся, при этом опустившись на левое колено, левой же рукой подхватил его правую ногу, находящуюся в перешаге, за щиколотку, и потянул ее на себя и вверх. Ноги здоровяка стали разъезжаться в шпагате, и когда угол перевалил за сто двадцать градусов, еще немного приподнял его ногу вверх. Судорожные взмахи рук атлета и неизбежное падение на пятую точку — чистая победа. Агапит был просто ошарашен, быстро вскочил, и указывая мне на то место, где только что сидела его задница, разразился гневной речью.

— Ты что сделал?! Кто так борется?! Это не борьба, когда тянут за ноги! Это… — что это такое, он не придумал, — То, что ты сейчас сделал, не считается.

— Но ведь ты мне сказал, что правил нет! А сейчас просто пытаешься проигранный поединок выиграть языком. Ну что — будем торговаться, как бабки на базаре, или бороться? — и тут же добавил, — Хорошо, не буду хватать за ноги. Это все? — получив утвердительный кивок, принял левостороннею борцовскую стойку.

— Агапит бросается в атаку и захватывает мое правое запястье, которое я «не успел» отдернуть. В его глазах торжество — сейчас он притянет меня к себе, и в его медвежьих объятиях мне уж точно ничего хорошего не светит…. Одновременно с его захватом, перемещаюсь вправо и вперед, перехватываю его запястье левой кистью, правую с трудом, но освобождаю в сторону большего пальца. Еще шаг, и здоровяк повернут ко мне левым боком и спиной. Подбиваю правой его локоть в изгибе, и без усилий завожу его левую руку за спину и задираю вверх. Теперь он в полной моей власти. Полшага вперед — и его колено на земле, пол оборота влево — и его плечо и голова касаются земли. Сразу отпускаю и делаю шаг назад. Перед тем, как встать, Агапит с досады сильно бьет ладонью по земле.

— Ты хоть когда-нибудь видел, как борются люди? — в голосе атлета едва сдерживаемое бешенство. Мой утвердительный кивок прорывает плотину. — Где ты мог видеть такое, чтоб один борец другому, как палач, выкручивает руки из суставов. — голос Агапита почти срывается на крик. — Борцы должны взять друг друга в захват и бросить или уронить на землю. Кто сильней и опытней — тот и победил.

— Так бы сразу и сказал, а то — нет правил! Я что тебе — провидец? — ворчу я в ответ и вновь становлюсь в стойку.

Дожидаюсь, когда противник готов к схватке, и сам уверенно иду на сближение. У меня был приятель Вова — борец-вольник, который как-то мне по пьяни жаловался, что пролезть в мастера из-за кавказцев ему не светит — дескать, выучили у себя в горах один прием, и за счет силы и скорости валят на соревнованиях весь Союз. Мне кажется, все дело в индивидуальных возможностях каждого спортсмена и в опыте тренера. Просто, один прием — сила, второй — скорость, третий — техничность, а чаще всего — совокупность всего в разных соотношениях. Вот опытный тренер и подбирает коронный прием под кондиции борца. Мой коронный прием — точнее, безупречный выход на него — был бросок через бедро. Провел его сейчас, как на показательных выступлениях. Подбил противнику верхнюю часть ног своим тазовым поясом, при этом в противоположном направлении делаю рывок руками за его локоть и поясницу. Сам помню ощущение от этого приема — ноги вдруг теряют опору, и ты летишь. Перед глазами с возрастающей скоростью меняется калейдоскоп картинок — стены, пол, потолок, и удар спиной о маты, вышибающий дыхание. Агапид лежит на земле, не пытаясь встать, некоторое время, а затем хохотнув пару раз, задорно рассмеялся.

— Деонисий утром предупредил, что ты не тот, кем кажешься, и что если я попытаюсь тебя проучить за вчерашнее, то вновь буду битым. Но я не смог усмирить свою гордыню, и в результате Господь посмеялся надо мной — я предложил побороться сопляку, и был трижды им бит — сопляк оказался мастером.

— Кандидатом в мастера. — поправил я, и тут же оговорился. — Нет, вру, с учетом возросшей скорости — точно мастером.

Вскочивший как ни в чем не бывало, здоровяк потребовал продолжения «банкета». Мне пришлось продемонстрировать ему «мельницу», броски через плечо, спину, подсечки, подножки, пару приемов из арсенала тугов — в общем, порядочно взмок, ворочая такую тушу. Агапит же сиял так, как будто только что выиграл олимпийскую медаль. Я его в принципе понимаю — самоучке-фанату борьбы проиграть мастеру-профессионалу — большая честь.

После умывания и легкого перекуса, во время которого разговор шел исключительно о борьбе, перешли в кабинет клирика и занялись делом. Дело было достаточно простым, но и в тоже время сложным.

— Мне тут птичка на ушко начирикала, что скоро может случиться массовое восстание народа, недовольного восхождением Романа на трон. Понятно, что народные массы пойдут ко дворцу, где их встретит дворцовая охрана — а это пять тысяч копий — и разогнать для них невооруженную толпу, пусть в десять раз превосходящую их числом — дело времени. Мне надо, чтобы ты нанял десяток умелых ветеранов, для которых прорывать вражеский строй — пустяшная задача. И чтобы каждый из них подобрал под себя полсотни опытных наемников. Далее сложней — сражаться им предстоит не в доспехе и привычным оружием, а переодетыми в обычных горожан. Их оружием будет только то, что доступно в таких случаях толпе, пока они не добудут привычное себе у стражи. Как обещал Дионисий, оплата ребятишкам будет достойная, плюс боевые трофеи, плюс то, что возьмут с дворца — а золота там, как грязи.

117