Фаворит богини - Страница 115

115

Могущество нового патриарха росло день ото дня. Сначала он перестал прислушиваться к советам императора, потом сам стал давать ему советы — дошло до того, что мистик в открытую стал навязывать свою волю Льву, а когда тот однажды воспротивился — запретил императору появляться в храме. Лев был набожным человеком и мягким политиком, и Мистик не сомневался, что через месяц-другой император приползет к нему на коленях и сам попросит прощения. И надо сказать, что расчет был верным — вот только не учел в своих интригах патриарх такую незначительную фигуру, как молодую четвертую жену Льва — Углеокую. Зоя, несмотря на свой юный возраст, горой встала за мужа, попутно вправив ему мозги. Затеяла от его имени активную переписку с Папой Римским и другими влиятельными патриархами. Результат — в 907 году противостояние закончилось ссылкой Мистика, на чем настояла Зоя, и назначением Ефимия I — духовника Зои и Льва — новым патриархом. Все вроде шло хорошо, но в 912 году помирает Лев, и новым императором становится его брат Александр. Алкоголик и истерик в чине императора пребывал до самой смерти, то есть почти год. За это время он удалил Зою из дворца, чувствуя в ней прямую угрозу своей власти, при этом оставил ее сына Константина при себе в заложниках. Углеокой он пообещал, что немедленно оскопит его, если услышит, что она пытается влезть в политику или хотя бы намеривается сделать это. Этого Александру показалось мало, и он возвращает на кафедру Мистика, как самого непримиримого врага Зои. Патриарха Ефимия николиты (приверженцы Николая Мистика) вытаскивают с кафедры за бороду как самозванца, избивают и изгоняют. Новому императору удалось обезопасить свою власть, но на большее его не хватило. За время его правления в Империю вторглись арабы, болгары, казна опустела, жизненный уровень подданных упал. Когда же он умер, весь негатив народа выплеснулся на Мистика. И не сносить бы ему головы, если б он не догадался вернуть Зою к власти, предварительно совершив постриг ее в монахини, чтоб она в любом случае находилась в его подчинении. Зоя обманула Мистика тем, что накануне пострига съела мясо — сделав обряд недействительным. Став полноправной регентшей, быстро нашла себе сильных сторонников, в том числе командующего флотом Романа Лакапина. И первое, что она сделала, утвердившись на троне — попыталась убить Мистика. Патриарху повезло и он остался жив, но долго прятался. Зоя обратилась к Ефимию, предложив ему возглавить софийскую кафедру, но тот отказался. После чего регентша пообещала Мистику неприкосновенность взамен на полную лояльность. Мистик утерся и согласился. И что характерно — даже не пытался взбрыкивать ближайшие пять лет, пока трон не узурпировал Роман. Лакапин, взявший на себя все головные боли регентши, вместе с ними получил от Зои все рычаги власти над армией, флотом и охраной дворца. Постепенно Роман заменил все ключевые фигуры в армии и охране на своих людей, выдал свою дочь Елену за сына императрицы, а Углеокая получила пинка. Как мне кажется, тайный режиссер этой постановки тот же Мистик — уж больно не вяжется такая долгая многоходовка с солдафонской прямотой Романа. Дальше все понятно — Зоя попыталась взбрыкнуть, ее обвинили в попытке отравления Романа и упекли в монастырь. — Дед, видимо, утомившись своей речью, приложился к кубку, и спросил, — Скажи, Саня, зачем я вам все это рассказал? И на что вам, ребятишки, стоит обратить особое внимание при проведении операции?

— Дед, все понятно… — как можно миролюбивей ответил я — очень хотелось спать, — Политика, религия и т. д. и т. п. Главный злодей — Мистик, и его надо бить сильно, но аккуратно, и будет нам счастье — в виде трупа Романа, и освобожденной Зои — которая исполнит все наши желания.

— Другие мнения есть? — Птиц внимательно посмотрел на каждого из нас, и неожиданно жестко подложил, — Какие же вы тупоголовые — самый опасный злодей — Зоя! Вам, ДЕТКИ, предстоит вытащить из капкана матерую волчицу, которая без труда перегрызет вам глотки, если посчитает это нужным. Вы думаете, почему император Александр взял ее сына в заложники, держал его в заточении до самой своей смерти (да и сама его смерть — загадка) и обещал Зое оскопить его, если услышит в политических кругах ее имя. Почему Мистик, вступивший в прямую конфронтацию со Львом, и с Папой Римским, человек мужественный (в одиночку ходил во враждебный лагерь осаждавших Константинополь болгар) и умный, склонил колени перед Углеокой. Все просто — они ее боялись, и боялись до кровавого поноса.

— Дед, кончай пылить. Мы уже почти сутки на ногах, понятно — мозги работают через раз.

— Ну ладно. Я сказал — вы, надеюсь — услышали. Теперь всем отбой. Всем сразу спать. — посмотрел Дед при этом только на меня с принцессами, — Подъем через шесть часов!

Свои сны я запоминаю крайне редко. Как-то так получается, что красочный сон, наполненный событиями, а порой и важными открытиями, переходя границу владений Морфея, почему-то полностью стирается из памяти, оставив в ней лишь невнятные осколки, которые, подобно снежинкам на ладони, тают, когда ты пытаешься разглядеть их поближе. Но в этот раз я запомнил свой сон.

Я смотрел на звездное небо и не узнавал его — нет, звезды и созвездья были те же, что и всегда, но светили гораздо ярче, и каждая звезда имела свой цвет. Кроме того, каждую крупную звезду обрамляли сотни и тысячи звезд поменьше, как цветной бисер, рассыпанный среди самоцветов. Зрелище было настолько потрясающим, что мне немедленно захотелось с кем-нибудь поделиться своим восторгом. Я огляделся по сторонам, и оказалось, что нахожусь я на лесной поляне. Там я был не один. Неподалеку красивая черная волчица тоже смотрела в ночное небо, но ее взгляд был наполнен не восторгом, а тоской, или даже обреченностью. Приглядевшись повнимательней, я разглядел капкан, надежно сковывающий ее лапу. Несмотря на огромные размеры — не менее метра в холке — хищница показалась мне неопасной, и я, не делая резких движений, приблизился к зверю. Мое появление было оставлено без внимания, впрочем, как и дальнейшая возня с капканом. Лишь когда щелкнул замок, вновь встав на взвод, и я освободил пленницу — последовали эмоции удивления и благодарности. Мне позволили почесать себя за ухом, потрепать по холке. Но как только я попытался оставить волчицу, она показала свои клыки — это было страшно. Пятясь назад, я запнулся и попал во взведенный капкан. И если тот сковывал волчице только лапу, то меня он охватил целиком, и я начал задыхаться.

115