Фаворит богини - Страница 11

— Мы сдаемся! Сдаемся! — Прокричал дядя, когда первые кошки, заброшенные с шайти, зацепились за правый борт самбука. — Именем Пророка клянусь! Только не убивайте!

Абордажная команда под гогот и улюлюканье высыпала на палубу нашего судна. Всех оставшихся в живых сноровисто обыскивали, лишали приглянувшихся предметов одежды и прочих ценностей, которые складывали в кучу, затем пинками сгоняли на бак, где так же быстро вязали за спиной руки и рядами ставили на колени. Видно было, что все действия бандитов многократно отработаны и выполнялась хоть и с задором, но на автомате. Не прошло и двадцати минут, как возня с пленниками была закончена и на бак поднялся капитан пиратов. Высок, плечист, смуглое лицо, карие глаза, холодный взгляд, ухоженная бородка — эспаньолка. Остроконечный шлем с брамицей венчает белоснежная чалма, стеганый темно-зеленый халат — скорее кафтан с короткими рукавами — расшит золотым растительным узором из под которого видна мелкоячеистая позолоченная кольчуга с рукавами до запястий. На широком кожаном ремне с золотым узором сабля с крупным рубинам в навершие в ножнах из золотистого дерева, инкрустированного слоновой костью. Дополняли картину шесть перстней с крупными изумрудами и рубинами, украшающие пальцы холеных рук.

— Кто капитан?

— Капитан эмм погиб, я купец и владелец этого судна, я сейчас за главного.

— Что за груз, куда и откуда везете? — Дядюшка как по писанному, без запинки огласил весь список товаров и дополнительные сведения о них.

— Это все?

— Нет господин Нахуда, в моей каюте лежит единственный наследник самого богатого купеческого дома в Багдаде, а я его управляющий и его дядя. Если вы вернете наследника отцу, то получите столько серебра, сколько весит он сам.

— Ты предлагаешь мне бросить все дела и отправляться с этим наследником в Багдад? — Недоуменно поднимает брови капитан шайти.

— Нет что вы уважаемый! Я напишу письмо, приложу к нему свой фамильный перстень с изумрудом, который сейчас находится у этого достойного воина, — палец дяди указал на претворившегося ветошью бандита — а ваш доверенный человек доставит его в наш торговый дом в Сарифе, где получит половину денег, и договорится о передаче наследника и получении второй половины выкупа, и за одно договорится о выкупе за меня.

Капитан протянул руку ладонью вверх, в сторону посеревшего от страха пирата.

— Простите повелитель! Шайтан попутал! Я все равно бы отдал его вам, а в общей куче он мог затеряется. — трясущийся рукой бандит положил перстень в ладонь капитана. — Простите мой господин. Произнеся последнею фразу, провинившийся встал на колени и опустил голову. Мельком глянув на перстень, капитан натянул его на свободный палец левой руки коленопреклоненную фигуру он будто не замечал вовсе.

— Хасин!

Вперед, из группы разбойников вышел в буквальном смысле этого слова человек-гора — фигура далеко не атлетическая, но на голову выше любого из присутствующих и наверно вдвое шире.

— Оставишь на самбуке двадцать человек, поведешь его за мной в северную бухту. Купца и племянника в канатную, трофеи запрешь в их каюте. За них и за груз головой отвечаешь. Пленников и этого шакала, — капитан едва заметно кивнул в сторону стоящего на коленях пирата, — за борт, раз шайтан его попутал, то и выплыть поможет. Так я говорю правоверные!?

Капитан с прещуром окинул взглядом бандитов. Правоверные, с энтузиазмом поддержали капитана — крыс никто не любит.

— Ты Хасин все понял?

— Да господин Нахуда! Все будет сделано! — Хасин развернулся лицом к призовой команде — Чего уставились как бараны! Капитана не слышали? А ну все за работу, пока плетку не достал!

Дядю быстро с помощью пинков доставили в «канатный ящик», куда чуть позже доставили и меня. Смена амплитуды качки и переставший хлопать на ветру парус говорили о возобновлении движения судна. Больше всего поразило дядю то что пираты не стали перегружать на шайти содержимое трюма а еще сильней то что даже все захваченные трофеи оставили на «Саффане». Оказалось все просто — шайти тоже досталось от шторма. Многочисленные плюсы пиратского судна, в том числе незаурядная скорость и маневренность уравновешивали не менее ощутимые минусы. Беспалубная остроконечная шайти, чья диагональная обшивка подбиралась по древнеегипетскому способу, без шпангоутов, не имела того запаса прочности, которым обладал тот же самый самбук. Шторм задел пиратов краем, но и этого хватило, чтоб потрепанный корпус во множестве мест стал пропускать воду, которую приходилось откачивать непрерывно. Шайти требовалось срочное килевание — достаточно простая но трудоемкая операция. Этот термин мне придется употреблять неоднократно, поэтому вкратце опишу его суть. Судно заходит в защищенную с моря бухту — желательно с песчаным берегом — полностью разгружается, включая полное снятие балласта, далее во время высшей точки прилива сажается на мель. Во время отлива судно аккуратно кладут на борт, и проводят все необходимые ремонтные и другие работы. В случае с шайти необходимо было проконопатить корпус. Для этого применялось кокосовое волокно, пропитанное шахаму — смесью извести и китового жира или древесной смолы. Далее с приливом, судно перекладывалось на другой борт, и операция повторялась. Дядю в конце того же дня освободили из под ареста. Привязали за ногу хитрым узлом к мачте, сунули в руки специальное ведро, которым вычерпывают просочившуюся сквозь корпус и собирающуюся в льяльном колодце воду — отрабатывай еду уважаемый, за себя и за того парня. Надо сказать, что операция эта штатная и в обычных условиях выполняемая два раза в сутки — на то и специальный колодец, но в связи со штормом «отпотевание» увеличилось и дяде приходилось работать в режима час через три. Чтоб не гонять почтенного человека туда-сюда, дяде бросили овчину и чей-то драный халат рядом с колодцем — отдыхай уважаемый, мы же не звери, какие-нибудь. Самбук уже стоял на ближнем рейде у входа в северную бухту, когда дядю разбудил мощный гогот. В чем дело он понял лишь тогда, когда ему передали мое тельце в колодке и порекомендовали провести воспитательную беседу когда я очнусь, вновь загоготали и удалились. В общем-то это и весь рассказ — вот только закончился он ошеломительным сообщением. Дядя, оглядываясь по сторонам, нагнулся к самому уху и возбужденно прошептал.